Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
Призом за лучшее оформление стенгазеты была отмечена многолетняя деятельность краеведо-географического кружка Совхозной средней школы (Тюмень). Наград удостоились также туристский клуб «Огонек» (Свердловск), ребята челябинской школы № 10, школьники из северного уральского города Краснотурьинска, юные краеведы школы № 91 (Пермь) и многие другие.
В этот день с участниками смотра встретились доцент Уральского университета имени А. М. Горького, заместитель председателя Свердловского отделения Всероссийского общества охраны природы В. В. Тарчевский, писатель-москвич, специально приехавший на празднество, автор увлекательной «следопытской» книги «Тайны выцветших строк» Р. Т. Пересветов, ученый-архивист Козлов и другие гости следопытов.
А потом, когда стемнело, на большой поляне у Георгиевских скал вспыхнул костер…
Отличное настроение не смог испортить даже начавший накрапывать дождь. Уральцы привычны к капризам своей погоды!
Доброе дело, доброе дело!
Радостно думать, что все, о чем здесь рассказано, произошло на моем родном Урале, на земле, которая исстари заслуженно считается колыбелью следопытства и первооткрывательства, что застрельщиком выступает литературно-художественный журнал для юношества. Радостно, что тропа, по которой всю жизнь шел старый неистовый следопыт Владимир Алексеевич Попов (помянем его светлую память!), без которого, быть может, не было бы ныне и журнала «Уральский следопыт» (великое дело — почин!), превращается теперь в широкую дорогу для молодых…
Флаг «Следопыта» поднят. Большого плавания вам, друзья, и ныне, и завтра, и всегда!
Когда-то Михаил Иванович Калинин, тонкий знаток молодежи, умевший разговаривать с нею необычайно просто, задушевно, сказал, что любовь к Родине начинается с углубленного познания своего края. Она, эта любовь, как чудесная пыльца, переносимая с цветка на цветок, дает все новые и новые завязи плодов в виде новых открытий, полезных свершений, которыми столь славен наш народ. Разносите же эту пыльцу! Пусть она оплодотворяет души и воображение юных!
Тропа его жизни
Вероятно, далеко не всем нашим молодым читателям известно, что у нынешнего «Уральского следопыта», журнала, первый номер которого увидел свет в апреле 1958 года, был предшественник, родич, а точнее — старший брат, тоже «Уральский следопыт», выходивший в 1935 году. И уже совсем мало кто из нового поколения знает, что через эту веху пролегла тропа одного из интереснейших людей литературного мира, человека, чье имя мы не имеем права предавать забвению, за знакомство с которым я всегда буду благодарить судьбу. Человек этот через всю жизнь пронес одну, но пламенную страсть, оставив ощутимый след в истории приключенческого, следопытского жанра. Для меня же он дорог еще тем, что у перекрестка дорог, перед которым стоит юность, помог выбрать ту, единственную, которую ищет каждый, но не каждый находит…
В тесном темноватом помещении с низкими давящими потолками и толстенными стенами по Банковскому переулку, 3, где ютилось в тридцатых годах Свердловское издательство (прежде в этом кирпичном здании находился склад), среди каких-то клетушек, разделенных фанерными перегородками, не сразу можно было найти стол редактора «Уральского следопыта». Ни таблички, ни указателя. Но именно сюда чаще всего стремились посетители, в большинстве — люди явно не литературного круга: Навстречу поднимался уже немолодой, но, как принято говорить, хорошо сохранившийся мужчина ниже среднего роста, довольно коренастый и плотный, слегка сутулящийся, с неторопливыми движениями и негромкой речью, умеющий чем-то сразу расположить к себе, заинтересовать. Один разговор с ним — и этот стол и сам он надолго превращались в магнит, постоянно влекущий к себе.
Это и был широко известный кругам любителей занимательного чтения тех лет Владимир Алексеевич Попов, редактор, или, как было принято называть тогда, «заведующий редакцией» журнала «Уральский следопыт», бывший редактор «Всемирного следопыта», незадолго до того безвременно прекратившего свое существование в Москве.
Я запомнил его аккуратным, тщательно выбритым, в безупречно сшитом темно-синем костюме из шевиота лучшего сорта. Брюки со складкой, черные штиблеты с головками «бомбе» блестят как зеркало. И всегда чуть-чуть тонкий аромат дорогих духов.
Ему шел шестой десяток, но в волосах ни сединки, коротко подстриженные усы, всегда аккуратно повязанный галстук, пробор на левую сторону. Работал он в очках с металлической оправой, низко склонившись над столом, с привычной тщательностью вписывая мелкими округленными буквами редакторские поправки. Писал острым тоненьким перышком, почерк — очень четкий, когда для печати, и кудрявый, чуточку кокетливый по-женски — в письмах. Разговаривал — непременно стоя, сняв очки и полуопустив добрые усталые близорукие глаза с сеткой разбежавшихся мелких морщинок, время от времени взглядывая на собеседника. Потом, познакомившись и выслушав первые объяснения, пригласит сесть, но сам не опустится на стул, пока не сел гость. Воспитание, поведение его были безупречными, могли служить образцом.
Ни разу не видел, чтоб Владимир Алексеевич заволновался, засуетился, повысил голос, куда-то заспешил. Но за кажущейся медлительностью, невозмутимостью скрывались феноменальная работоспособность и настоящее горячее сердце журналиста.
Жанру приключений, путешествий, научной фантастики он был предан фанатически, а хватке, оперативности Попова мог позавидовать любой газетчик. Возможно, именно это так и подкупало в нем при первой же встрече, заставляя проникнуться горячим интересом к делу, которому посвятил себя этот человек.
До сих пор удивляюсь, как Союзу писателей вскоре после того, как по воле недалеких людей приказал долго жить «Всемирный следопыт», прекратили существование «Вокруг света»[1], «Мир приключений», «Борьба миров», «Всемирный турист» и другие издания такого толка, когда началось гонение на «развлекательные» жанры, против занимательности вообще и все громче раздавались голоса ортодоксальных критиков, усматривавших ненужность и даже вредность подобной литературы (увы, было такое время), удалось исхлопотать разрешение на выпуск в Свердловске журнала для юношества приключенческо-краеведческого направления. Уральцы решили возродить «Следопыт», но уже под маркой «уральского». Вести журнал пригласили Попова, испытанного следопыта.
А меж тем это было так созвучно времени — следопытство, поиск, геология, изыскания, прокладка путей в грядущее… Жаль, что это понимали не все, иначе, верно, не было бы такого перерыва в выходе журнала — с 1935-го по 1958-й — двадцать три года. Может быть, пришлось бы только сделать скидку на войну. В. А. Попов с его детищем, даже не ведая того, прокладывал пути будущему, точнее — нынешнему «Уральскому следопыту», насчитывающему уже четверть века.
По мысли своего редактора, это был «первый журнал занимательного краеведения». (Одновременно Попов аттестует его как «научный юношеский журнал, который я назвал «Уральский следопыт».) Обложка, формат, манера верстки — все было выдержано под прежний «Следопыт». Владимир Алексеевич хотел видеть свое любимое детище непременно таким же, каким оно было раньше. Это ласкало его душу. Кроме того, полагаю, он преследовал и чисто коммерческие цели: прежний «Следопыт» хорошо знали, он пользовался популярностью, — скорее купят и этот…
Владимир Алексеевич был на Урале впервые. И тем не менее ориентировался в местной жизни так, как
